Великая Отечественная война оставила глубокий след в истории каждой семьи. Рассказы моих дедушек и бабушек, их воспоминания о тех страшных годах, передавались из поколения в поколение. Через их истории я узнала о мужестве, стойкости и тяжелых испытаниях, выпавших на долю простых людей…
Мои родители тоже часто делились воспоминаниями, услышанными от своих отцов и матерей: о голоде, бомбёжках, работе в тылу и долгожданной Победе. Эти рассказы — не просто семейные предания, а живая память, которая связывает прошлое и настоящее, напоминая нам о цене мирного неба над головой.
Тень на пожелтевших страницах
Потрёпанный, с выцветшим простым карандашом, с листами, которые вот-вот рассыплются в прах. Военные дневники тех, чьи имена стёрлись из документов, но не из памяти земли. Пометки карандашом, скупые даты, дрожащие буквы, выведенные в окопе при свете коптилки…
Эти слова не писались для истории. Они — дыхание войны, её шёпот, пробивающийся сквозь время. Здесь нет стратегий фронтов, только судьбы. Нет победных реляций, только правда, горькая, как дым сожжённых деревень.
Расшифровывать такой дневник — не просто читать. Это — идти по следам, ещё не занесённым снегом. Это — слышать за каждой запятой голос, который не должен исчезнуть. Потому что война — не только карты и сводки. Она — в этих строчках, написанных между жизнью и смертью. В молчании, которое кричит.
Из воспоминаний дочери, Рязанцевой Н. С.:
«Для отца война началась ещё в 1939 году — сначала Финская (30 ноября 1939 — 12 марта 1940). В окопах он заработал ревматизм и спондилёз позвоночника.
В 1941 году он ушёл на фронт, хотя у него была бронь как у рабочего завода «Красный треугольник». Попал в 50-ю кавалерийскую дивизию (26 ноября 1941 года преобразованную в 3-ю гвардейскую), которая формировалась в Армавире Краснодарского края. Позже её командиром стал полковник Исса Александрович Плиев. Отец служил во 2-м отдельном эскадроне связи.
Он вспоминал, что дивизия была плохо укомплектована — не хватало оружия. «Что могла сделать кавалерия с саблями против танков и артиллерии?» — говорили все. Приходилось отступать под шквальным огнём. Однажды они бежали по полю, и рядом с отцом снарядом бойцу оторвало голову, но тот ещё несколько метров продолжал бежать…
Вспоминать он не любил. Особенно про лошадей — людям-то есть было нечего, не то что животным. Хотя у него были любимые кони, один — серый в яблоках… Отец очень любил животных, и ему было тяжело говорить об их гибели.
В конце 1943 года он получил страшное ранение в живот. К счастью, его успели эвакуировать под бомбёжкой на самолёте в госпиталь № 3208 в Георгиевске. После многочасовой операции, где удалили часть кишечника и желудка и остановили кровотечение, война для него закончилась. Позже Георгиевск был оставлен, и отца переправили в другой госпиталь (куда именно — неизвестно).
После нескольких месяцев скитаний по госпиталям 26-летнему отцу дали бессрочную инвалидность. Рана диаметром 10–12 см постоянно гноилась и воспалялась. Всю жизнь он мучился: иногда из раны выходили с гноем какие-то осколки, похожие на кости… Чтобы шов не разошёлся окончательно, он носил широкий самодельный ремень с деревянной вставкой на месте ранения.
После войны отец отказался от инвалидности и вернулся на шинный завод «Красный треугольник». Его не раз направляли в военные госпитали, предлагали новую операцию, но он категорически отказывался: «С меня хватит — как-нибудь доживу и так»…
С 26 августа 43 г.
Дневник
Пом. нач. связи по радио 152 гвардейского Краснознаменного истребительного-противотанкового Арт. полка.
Гв. Ст. Л-т
Сергея Шелухина
29.8.43 г.
Всю ночь копали блиндаж, который был не нужен, зря не спал. Было много вина, утром запасся вином — все к дню рождения.
Авиация противника не появлялась, так что было спокойно. В 7 вечера вчикали. 21:00 был приказ к утру 30-го взять Таганрог, был очень рад, что совпадает с днём рождения.
Через два часа было известно, что наступления не будет. Не знаю по какой причине.
30.8.43.
Ну вот и 26 лет мне, устроили маленький выпивок были довольны, через 2 часа выступили в наряд, мы оторвались, очень долго блуждали, не зная маршрута, что делать? Все нервничали, авиация противника не даёт покоя.
Сейчас в селе Латыново, вчера был немец. Думаем, что делать. Беспокоюсь за то, что нет у меня новых радиоданных, должна быть операция. Слава господу, наконец нашли своих, крепко ругают, а завтра дополнительно будет разговор 19:30, по радио.
Известили, что взяли, что взяли Таганрог, приятно, что совпало с днём рождения.
Вот, черт возьми, не везет, машина закапризничала, подталкиваем, да разве такую махину сдвинешь скоро. К счастью, что нашего полка машина взяла на буксир, едем, цепь рвется, но терпимо. Я немного уснул.
31.8.43.
Весть разнеслась молниеносно, что Таганрог занят, я сожалею, что мы не там, радио известили, что войска нашего генерала отличились, мы все аплодировали.
Из-за пустяка вышел крупный разговор с Катей не знаю, что будет, думаю, что не помиримся. Ну и черт с ним, я не нуждаюсь в таких.
С. был митинг. Я не был, дежурю, с утра выпил немного коньяку , подкрепился. Молодцы радисты, я на их иждивении — радист-отличник.
1 Сент. 43 г.
Идём в сторону Мариуполя, еще остался кусочек. Движемся всю ночь, спать хочется, вот уже 8-е сутки почти все не смыкали глаз, днём невыносимая жара, воды нет, а тут еще проклятые зубы болят. Стоим в болоте. В 18 часов дня был налет немецкой авиации в количестве 57 самолетов на дер. Федоровка было сделано 3 захода, сброшено около 400 бомб. Какое было село, все было в огне. Вечером проезжал его и оказалось, что всего было около 800 дворов и осталось
целых 4-5 хат, они стояли в стороне. Вот сукин сын, что сделал. Бедные старики стоят у своих домов и смотрят как они догорают. Жуткая картина. Я еще не видал такой бомбежки за свое время. У всех казаков при виде этого зрелища были возгласы к мщению. Берлин и другие города изуродовать и снести их совсем. Продолжаем ехать, всю ночь болят зубы, спать хочется.
2.9.43 г.
Слава богу приехали в село, сейчас будем двигаться за село. Началась Сталинская обл. Стоим недалеко от линии фронта, идет обстрел нашего села из миномёта. Я умылся, зубы почистил, это всё за 10 месяцев раз. Получил приказ обстрелять нашего противника и двигаться на юг. Осталось до артподготовки 2 часа ( сейчас 5 вечера). Связь налажена хорошо, только аккумуляторы негде заряжать, движок разбили, не знаю что делать. Зубы успокоились немного.
Нет времени писать письма, а как хочется черкнуть. Сейчас часок усну, хорошо покушал. Спать не пришлось — стопочку выпил и спать не хочется. Выступили, ехали очень медленно. Переправились через реку Еланчик. 2 килом.
Немец всю ночь обстреливал переправу. Остановились в селе, ложусь спать.
3.9.43.
Спать пришлось не больше часа, стали переезжать в сад. Переехали, опять ложусь спать. Вот, черт возьми, разбудили. Держим связь с танковой бригадой, всё хорошо. Пришлось выехать из села назад километров на 5-6.
Ложусь опять, связь работает отлично, будит радиограмма, пришлось, вставать и больше не ложится спать. Едем срочно с рацией к ком. полка. всё хорошо. Но вот пошел невероятный дождь, я весь промок
до костей, и еще одна девушка так же выглядит как я. Идем с ней в село (1 км) сушиться. Ну вот и хата у старика: умылись дождь еще идет. Жалко, что (неразборчиво) ну и так хорошо.
Противник обстреливает, мы тоже отвечаем. Сидим, разговариваем, я пишу дневник, с удовольствием курю трофеи. Пришли в свои незабвенные окопы.
Вечереет, приказ в часть, опять дождь проливной, радист мой сматывает рацию, я уже промок насквозь, смотались, идём искать машину. Я промок насквозь. Ну вот и машина. Сели и дождь перестал.
Едем по направлению Мариуполя. Приехали, 45 км до Мариуполя весь день ездим, пробуем сунуться.
К вечеру идём по пятам отступающего немца, они очень много побросали велосипедов. Жители смотрят на нас и не узнают.
В темноте пришлось встать в балке не дает возможности двигаться.
4.9.43.
Осталось 25 км до Мариуполя. Немец крепко обороняется. Я уже 10 дней как небритый, сам себя не узнаю.
Получил приказ двигаться, немного проехали, остановились, ведем стрельбу. Противник отступает по немного, а мы наступаем. Немного продвинулись и встали.
5.9.43.
Утром были в селе, забыл название да хут. Ленинский. Немец засел на высотках на балке Широкая.
Всё утро идет с обоих сторон невероятная канонада. Очень много убитых коней, есть и люди. У нас пока потери в батарее 12 человек (два убитых) в 11 часов дня поехал на передовую в сторону, где были наши две батареи, запоролся чуть ли не к немцу, но под обстрел попал крепко, но счастье, машинка легковая, что в нее
трудно попасть. Удрали. Шофёр молодец.
Приезжаю к себе, оказывается мина разорвалась в двух метрах от штаба, ранило моего капитана тяжело в ногу в двух местах переломило и ранение в легкие, и еще один тяжело: лицо всё изуродовано и двое легко. Очень жаль капитана, вместо него назначили ст. л-та, а я (неразборчиво) легче работать, я рад.
Вечером двигаемся, попали под сильный минометный и пулеметный обстрел, едва вырвались, развернулись ведем огонь, корректируем по радио, результаты отличные. Накопали окопы, я забрался, укутался в бурку и заснул.
6.9.43.
Проснулся, замерзли ноги, ну ничего всё идет, завтракаем с вином, это хорошо. Получил из дома письмо от брата В. от Нины и из Ессентуков от Тамары. Все читаю, хорошо, подвезло вот
Вовка учится. Надо всем ответить, но вот времени совсем нет. Сейчас в поле в кукурузе стоим, я пишу дневник, болит голова. Перепил, положение не узнавал, сейчас лягу спать. Черт с ним.
Осталась бурка капитана у меня. Приехал адъютант (неразборчиво) забрал. Что за жлобы готовы радоваться убитому товарищу лишь бы у его забрать было что. Ну буду спать.
15.9.43.
Какой большой перерыв, как хочется аккуратно вести и нет возможности.
Мысли все путаются в голове , и даже мысль бросить запись, но буду вести как можно. С утра попали под бомбежку, налет совершали 48 бомбардиров, порядком потрепали, пришлось уехать подальше, к полудню приехали в х. Широкий, только загнали в балку машину, смотрим летят, считаю 42 на нас, лезем в ту же балку. Началась заваруха.
Лежу, оглядываюсь, кинул специально на нас, мелькнула мысль — жизнь закончена
Первая рвется недалеко , вторая рядом, третья рванула так, что засыпала землей. А остальные две я не разобрал. Дрожь по всему телу, не хочется умирать, черт возьми.
Не знаю как уцелел и со мной еще три человека, когда встали все бледные, в коленях дрожь, смотрим разрывы бомб, оказалась одна не долетела буквально одного метра прямо в нас, еще бы метр… какое счастье.
Жив! Ура! Через час получил приказание разыскать на старой огневой позиции одной их батарей пушку (машинка сгорела и вести нечем). Еду. Всё исколесили. Нет, нельзя возвращается без пушки, но приходится, едем в Широкий, вдруг гул. Ищем. Насчитали 40. Поворачиваю машину и гоню подальше в поле. Пронесло. Бомбят опять хутор Широкий. Невдалеке лесопосадка загнал машину в нее. Стоим, курим, слышим опять летят, первая партия 13 . II — 6.
Направляет на нашу лесопосадку, говорю шоферу гони (неразборчиво).
Шофер жмет. Первая партия пошла влево, вторая повернула вправо. И опять мы оказались под ними. Гнать некуда. Резкий тормоз. Бежим в поле. Легли и наблюдаем — пролетают, слава богу.
Едем в Широкий.
Приезжаем докладываю. Оказывается пушку забрала сама батарея. Рассказывают о бомбежках, много коней, убитых и людей — жуткое дело. Хаты горят, жители бегут. Темнеет. Хорошо, что обедал. Есть приказ двигаться вперед. Садимся в машину. Едем. Через 30 мин. встали, стоим уже два часа. Ложусь считать. Дивизия пока обстановку твердо не знает.
21.9.43 г.
Как долго не вел опять дневник, сегодня решил черкнуть, за прошедшее время особенных изменений не было, а сегодня я простудился, шею не могу повернуть. Сегодня еду в корпус на счет радио. Машина идёт — бросаю писать.
22.9.43.
Был в корпусе, говорил с (неразборчиво) требует
легковую машину, а взамен 10 шт. раций. Наш нач. штаба против. Ну что — не буду ждать у моря погоды. Идём на отдых, надо все пополнить, а особенно кавдив людьми.
23.9.43 г.
Стоим на точке. Ушли в тыл на 30 км. Как жаль, что не удалось помыться, уже есть вши.
24.9.43 г.
День проходит быстро. Погода стоит замечательная, кушали хорошо
25. Сегодня сфотографировался, завтра будут готовы карточки, а мыться черт возьми опять не смог — везде вода плохая. Сильно вылезают волосы, не знаю что делать.
26.9.43 г.
Получил фото, вышел ничего. Договорился что бы казаки согрели воду и вечером буду мыться. Приехал (неразборчиво) новый нач. связи, ст. л-т, (неразборчиво), мужик вроде хороший, поживем увидим. Проверил запас питания к радио, остался доволен.
Выезд не удался, вымыл голову и завалился спать.
27 сентября 43 г.
Проснулся и был доволен, что у меня такая квартира (сарай и сено). День прошел, ничего не делал…
28.9.43 г.
Вечером вызвали с нач. штаба баяниста… Играли до 11 часов вечера, а потом пошли гулять, были в сан. части, открыли чудо. Муся оказывается гуляет с Анатолием, правда парень хороший. Вот монашка. Ушли в 2 ночи.
29 сент. 43 г.
День прошел в работе. вечером выехал в корпус получать рации. Дали 3 новые (13Р.) 5 шт. старых 12РП Остался в корпусе ночевать, шинели нет, табаку так же, плохо. Ребята выручат.
30.9, I.Х, 2.Х. Получил 10 шт. новых раций очень доволен.
3, 4.Х. Особых изменений в жизни нет.
5. Х 43.
С утра вымылся, лучше и быть не может. Заступил на дежурство. Всю ночь решил писать письма, хотя (неразборчиво) и отвечаю.
11.12.43.
Прошло очень много времени. Хотел или вернее совсем забросил свой дневник. Но сегодня обстоятельства заставили занести всё.
На днях Чекурда избил майора Давыдова. Был крупный скандал. Весь полит. аппарат корпуса поднялся на ноги.
10 марта 1943 г.
Нахожусь в госпитале в 3-х км от г. Макеевка (ст. Чайкино, шахта им. С.Ордж. ). Время идет очень медленно, библиотека не обслуживает больных, чтобы скоротать время, решил восстановить всё в памяти и записать неточно, но приблизительно и без прикраски……………..
Чекурда очень испугался. так и вышло, что все его проказы пошли наверх, его сдали, хотели судить, но затянулось время и он
как я уже узнал, что (неразборчиво) Кириченко тоже (неразборчиво) сняли. Двух ком. дивизии несколько ком. полков и др. ком. и нач. составов. У нас теперь к.п. Костылев. Парень хороший, требовательный и знает Арт дело (неразборчиво).
13 дек. 43 г.
Вызвал Чекурда, приехал шофер нового ком. кор. ген. л-та Плиева. Просил чтобы я постарался сгоношить приемник, пришлось отвести и установить самый лучший (неразборчиво).
Чекурда часто последнее время со мной советовался. бил на то, чтобы я ему подарил один из приемников. Обещал, но 14 декабря 43 г. заболел, а 15 дек. был срочно на машине отправлен в ППД корпуса.
Хирург признал заворот кишок — предложил сделать операцию. Я долго отказывался, но под доводы согласился. В действительности оказался заворот. Операция длилась 1 1/2 часа, была вырезана кишка длиной в 50 см. После операции, после операции чувствовал хорошо (живот был разрезан 15 см в длину). В день нового года эвакуировали (корпус уходил в бой) в госпиталь
2-й Гв. Армии, там был с 1 по 3 января очень хорошо себя чувствовал, кушал всё и большим аппетитом 3-го чувствовал себя плохо, а 4-го еще хуже, еще хуже 5,6 и 7-го думал, что сдохну, кишки все вздулись, хотел застрелиться.
Прошу
Этот дневник отправить по адресу
г. Ленинград 52
7-я Красноармейская ул.,
д.30, кв.48
Александре Мих. Шелухиной
Память — она живёт не только в граните монументов, не только в пожелтевших письмах с фронта. Она стучится в наши сердца — тихо, но настойчиво. Великая Отечественная война. Эти слова — не просто страница истории. Это боль и гордость, это подвиг, высеченный в судьбах миллионов. Солдаты, павшие в боях, матери, не дождавшиеся сыновей. Дети, познавшие голод и страх. Их страдания, их мужество — не просто прошлое. Это наша кровь, наша память!
Но время неумолимо. Ветераны уходят, их голоса становятся тише. И теперь на нас лежит ответственность — передать эстафету памяти. Не дать превратиться героям в безликие строки учебников. Не позволить войне стать мифом, далёким и неживым.
Пусть каждый знает, какой ценой даровано ему небо над головой! Пусть каждый чувствует связь с теми, кто сражался за его будущее! Пусть ни одна фамилия на обелиске не останется безмолвной!!
Рязанцева Ю. С.
Рязанцева Н. С.